Великий покаянный канон Андрея Критского
О Андрее Критском и его Покаянном каноне
Читайте наш краткий комментарий к каждой песни Канона: основные идеи, интерпретация многочисленных библейских отсылок:
Великое повечерие. Канон Андрея Критского *
*Для просмотра необходимо после перехода по ссылке спуститься вниз, после вводного текста о каноне
Переводы Покаянного канона
Песнь первая и Песнь вторая Канона в стихотворном переводе Бориса Херсонского
Исполнения Покаянного канона
Лекция «Канон Андрея Критского читаем, размышляем, учимся понимать»
Одна из характерных особенностей Великого поста — совершенно особое богослужение, незабываемые молитвы и песнопения, которые обновляют устремление человека к Богу, будят в нем память о Небесном Отечестве.
Особое место в ряду этих текстов занимает Великий покаянный канон Андрея Критского, который поется (или распевно читается?) с понедельника по четверг на первой неделе поста. Это весьма продолжительное молитвенное размышление — поиск потерянного, подобно библейской монетке, живого сердца — и места в нем для Живого Бога.
Прослушивая канон в очередной раз, мы не найдем какой-то новой информации. Пищей для размышления здесь служат сюжеты из Библии и горестные воздыхания из самой глубины сердца, обращенные автором к собственной душе.
Канон непросто воспринимать на слух. Обороты высокой греческой поэзии, переведенные на церковнославянский, непривычны для уха, да и не все библейские сюжеты оказываются знакомы. Внимание неизбежно уплывает. Нужен проводник, который помог бы пройти через все трудности к ясному и высокому смыслу, не потеряв по дороге красоту текста и покаянный настрой.
На этой лекции в преддверии поста мы поговорим о происхождении и обстоятельствах написания Великого канона, его месте в богослужении, почитаем и поразмышляем над самыми сложными и интересными элементами этого удивительного поэтического произведения. Ведущий встречи — настоятель Михаило-Архангельского храма в г. Жуковском Московской области, филолог, священник Алексей Агапов.
Покаянный канон можно описать как покаянный плач, раскрывающий нам всю необъятность, всю бездну греха, потрясающий душу отчаянием, раскаянием и надеждой. С исключительным искусством св. Андрей переплетает великие библейские образы — Адама и Еву, рай и грехопадение, патриарха Ноя и Потоп, Давида, Обетованную Землю и выше всего Христа и Церковь — с исповеданием грехов и раскаянием. События священной истории явлены, как события моей жизни, дела Божий в прошлом, как дела, касающиеся меня и моего спасения, трагедия греха и измены, как моя личная трагедия. Моя жизнь показана мне, как часть той великой, всеобъемлющей борьбы между Богом и силами тьмы, которые восстают на Него.
Покаянный канон снова и снова о духовной истории мира, которая в то же время — история и моей души. Слова Канона призывают меня к ответу, ибо говорят они о событиях и делах прошлого, смысл и сила которых вечны, поскольку каждая человеческая душа — единственная и неповторимая — проходит тем же путем испытаний, стоит перед тем же выбором, встречается с той же высшей и
важнейшей реальностью. Примеры из Священного Писания не просто «аллегории», как думают многие люди, считающие поэтому, что Великий Канон чересчур перегружен именами и происшествиями, не относящимися к ним. Такие люди спрашивают, зачем говорить о Каине и Авеле, о Соломоне и Давиде, когда проще было бы сказать: «я согрешил»? Они не понимают, что самое понятие слова грех в библейском и христианском предании имеет глубину и насыщенность, которых «современный человек» просто не в силах понять, и что поэтому исповедание им своих грехов глубоко отлично от настоящего христианского раскаяния. Действительно, та культура, в которой мы живем и которая образует наши современные взгляды, в сущности просто исключает понятие греха. Потому что грех это, прежде всего, падение человека с неизмеримой духовной высоты, отказ его от своего «высокого призвания». Но какое значение это может иметь для культуры, которая не знает и отрицает эту «духовную высоту», это «призвание» и оценивает человека не «сверху», а «снизу», — для культуры, которая если и не отрицает открыто Бога, то фактически вся, сверху донизу, материалистическая и потому рассматривает жизнь человека только с точки зрения материального благополучия, не признавая его высокого, трансцендентального призвания? В ней грех рассматривается главным образом как естественная «слабость», происходящая в основе от социального неустройства и поэтому исправляемая лучшей социальной и экономической организацией. Поэтому современный человек, если он и исповедует свои грехи, уже не раскаивается в них. В зависимости от того или иного понимания им своих «религиозных обязанностей», он либо формально перечисляет свои прегрешения и нарушения обрядовых правил, либо же говорит с духовником о своих «проблемах», ожидая от религии своего рода терапии, лечения, которое вернет ему счастье и спокойствие. Ни в том, ни в другом случае мы не видим раскаяния, потрясения человека, который, узрев себя как образ неизреченной славы, сознает, что он изменил этому «образу», запятнал и отверг его своей жизнью; нет раскаяния как печали о грехе, исходящей из самой глубины человеческого сознания, как желания вернуться, как отдачи себя Божьему милосердию и любви. Вот почему недостаточно просто сказать: «я согрешил». Эти слова приобретают свое подлинное значение и действенность только тогда, когда грех воспринят и пережит во всей его глубине и горести.
Значение и цель Великого Канона именно в том и состоят, чтобы явить нам грех и тем самым привести нас к раскаянию. Но он являет нам грех не определениями и перечислениями, а неким глубоким созерцанием библейской истории, которая поистине есть история греха, покаяния и прощения. Это созерцание вводит нас в совершенно иную духовную культуру, призывает нас принять совершенно иное понимание человека, его жизни, его целей, его духовных «мотиваций». Канон восстанавливает в нас то духовное мироощущение, внутри которого раскаяние становится снова возможным.
